Надеюсь нас никто не слышал

Тайна, тайный разговор — роскошь безмолвия во время тотальной прозрачности. Тайна копит свой физический смысл в человеке — там, где находится все невысказанное, и не выложенное.

Выкладываемый в сеть рассказ о себе с картинками угождает логике развития своего виртуального двойника. Взгляд сообщества уже содержится в материале и служит фильтром того, что мы покажем или нет. Раньше слово «выложить» значило «признаться». Теперь же значит — продолжать конструировать кого-то помимо себя. То, что не рассказывается копится, становясь крайне субстанциональным. Теперь уже материальный «я» — это и есть все секретное, о чем молчу. Чтобы избежать шизофрении несоответствия, секретному необходимо дать проявиться, но не в рассказе, который сломает его таинственную суть, а в празднике, который поменяет все местами, чтобы оставить тайну тайной.

«Надеюсь, нас никто не слышал» — праздник одной тайны. Праздник возможности оставить что-то самому себе, сохранить секретным, никуда не транслируя. Тайна делится между двоими, обладает своим характером и настроением, имеет материальное выражение в самом своем прецеденте и далее в сохранении. Но при всей этой нагрузке, тайна — неприкаянная материя. Она соединяет людей «телепатическим веществом», и отделяется от остальных полупрозрачным экраном молчания. Лиза Бобкова и Александр Седельников создадут место тайны. Место, в котором поменяется норма предъявления, подобно тому, как хитро это происходит в праздничном событии: невидимое будет виднеться, неуслышанное слышаться, и непрочитанное прочитываться.